Труждающиеся и обремененные аз упокою вы. На собеседовании со христом

20 декабря, накануне недели 28-й по Пятидесятнице, епископ Россошанский и Острогожский Андрей совершил Всенощное бдение в Ильинском кафедральном соборе г. Россошь.

Проповедь Антония Сурожского в неделю 28-ю по Пятидесятнице.

Притча о званых на вечерю

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Приготовил Господь пир веры, пир вечности, пир любви, и посылает Он за теми, которых Он давно предупредил, что будет такой пир и чтобы были готовы к нему. Один отвечает: я купил клочок земли, надо мне его обозреть, надо мне им овладеть; ведь земля - моя родина; на земле я родился, на земле живу, в землю же лягу костьми, как мне не позаботиться о том, чтобы хоть какой-то клочок этой земли был мой? Небо - Божие, а земля пусть будет моя… Разве мы не так поступаем, разве и мы не стараемся укорениться на земле так, чтобы уже ничто нас не поколебало, так обеспечить себя землей и на земле? И думаем, что вот-вот обеспечим себя; что придет время, когда все земное будет сделано, и тогда будет время подумать о Боге.

Но тут мы слышим и второй пример, который нам дает Господь: к другим званым послал Он Своих слуг, а те ответили: пять пар волов мы купили, надо нам их испытать, - у нас есть задание на земле, у нас есть работа, мы не можем оставаться без дела; мало принадлежать земле - надо принести плод, надо за собой оставить след. Нам некогда пировать в Царстве Божием, оно слишком рано приходит со своим призывом к вечной жизни, к созерцанию Бога, к радости взаимной любви, - надо на земле что-то еще закончить… А когда все будет сделано, когда останутся для Бога только жалкие остатки человеческого ума, тела, сил, способностей, тогда пусть то, что останется от земли, Он Себе берет; но сейчас дело идет о земле - родной, своей, которая плод приносит, на которой надо оставить вечный след: как будто что-нибудь останется от нас через одно-другое десятилетие после нашей смерти!

И к третьим посылает Господь, и эти Ему отвечают: в нашу жизнь вошла земная любовь; я женился, - неужели мне отрываться от этой любви, чтобы вступить в царство другой любви?.. Да, небесная любовь просторней, глубже охватывает всех; но я не хочу этой всеобъемлющей любви, я хочу личной ласки, я хочу одного человека любить так, чтобы никто и ничто на земле не значило бы столько, сколько значит для меня этот человек. Мне недосуг теперь вступать в вечные чертоги: там любовь безграничная, всеобъемлющая, вечная, Божия, - а здесь любовь по масштабу моего человеческого сердца: оставь меня, Господи, насладиться моей земной любовью, и когда ничего больше не останется, тогда прими меня в чертоги Твоей любви…

И мы так поступаем: мы себе на земле находим труд такой неотложный, что для Божиего дела, для жизни с Богом времени нет. И мы такую любовь находим себе на земле, что до Божией любви нет дела. «Вот придет смерть - тогда успеем»: это все тот же ответ на Божию любовь. Христос говорит: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас… Все дам, любовь дам: встретитесь вы, люди Божий, лицом к лицу, - не так, как на земле, туманно друг друга видя, не понимая друг друга, недоумевая, раня один другого. Встанете в Царстве Божием - и все будет прозрачно: и понимание ума, и ведение сердца, и стремление воли, и любовь: все будет, как хрусталь, ясно… А мы отвечаем: Нет, Господи, на это будет свое время: дай исчерпать землю, на которой мы живем… И черпаем, и живем, и кончается тем, что по слову Божию в Ветхом Завете, дав нам все, что она только могла дать, земля обратно берет все, что она сама дала и что Господь дал: ты земля, и в землю отыдешь… И тогда купленное поле оказывается могильным полем, тогда труд, который нас оторвал от Бога, от живых отношений с людьми, от живого отношения с Богом, рассеивается даже и в памяти людей; тогда земная любовь, которая казалась так велика, представляется нам, когда мы встанем в вечности, узкой тюремной кельей… Но ради всего этого мы сказали Богу: Нет! Не Тебя, Господи, - землю, труд, любовь земную хотим мы пережить до конца!..

Мало избранных не потому, что Бог строго выбирает, не потому, что Он мало кого находит достойным Себя, а потому, что мало кто находит Бога достойным того, чтобы поступиться клочком земли, часом труда, мгновением ласки… Много призванных, - все мы призваны: кто же из нас отзовется? Достаточно на любовь ответить любовью, чтобы войти в пир вечности, в жизнь. Неужели мы не ответим на Божию любовь одним словом: Люблю Тебя, Господи!..

7 марта, в субботу первой седмицы Великого поста, день памяти великомученика Феодора Тирона, праздник обретения мощей блаженной Матроны Московской, епископ Ро...

6 марта, в пятницу первой седмицы Великого поста, утреннее уставное богослужение с литургией Преждеосвященных Даров, в Свято-Ильинском соборе г. Россошь, возглавил...

Покоя нет.

Вот, совсем нет. И не потому что жизнь такая. Ложь. Какой я, такая и жизнь. А я дерганый, суетный, хлопотливый. Даже добавлю – бесполезно хлопотливый. Бесполезный, как кипятильник, опущенный в море. Море, клянусь, не закипит. Следовательно, и жизнь моя такая же – дерганая, суетная, бесполезно хлопотливая.

Кто там пропел куплет: «Сердце! Тебе не хочется покоя»? Утесов, что ли? Это клевета. Я не согласен. И Пушкин не согласен. Мы с Пушкиным оба не согласны.

Он сказал:

Пора, мой друг, пора. Покоя сердце просит.

Летят за днями дни, и каждый день уносит

Частицу бытия. И мы с тобой вдвоем

Предполагаем жить. Но, глядь, как раз умрем.

Умрем – не умрем, не важно. Сейчас не об этом. Важно, что «покоя сердце просит» . По-ко-я.

Так и говорит Иисус Христос: «Придите ко Мне вси труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы » (Мф. 43 зачало) Он обещает приходящим к Нему дать покой.

Я думал когда-то, что «труждающиеся» это те, кто тяжко трудится. Например, шахтеры или полярники; сталевары или дальнобойщики. Но это было бы слишком просто. Это был бы какой-то христианский социализм с прославлением людей тяжелого физического труда. Они, мол, блаженные, ибо им тяжко. А всякие интеллигенты-очкарики без мозолей и с лишними квадратными метрами жилплощади, те заслужили, чтобы кайлом на Северах помахать. Так грешно думать. Если вы так тоже думаете, покайтесь. Должен быть другой смысл.

И «обремененные» это не просто те, кто грузами отягчен, как грузчики на вокзале, или докеры в порту, или бедный осел с поклажей.

Наш Господь Иисус обращал Свою речь к религиозным людям. Иногда, очень религиозным. Эти люди были буквально обвешаны заповедями, запретами, церемониями, ритуалами, обязанностями, духовными практиками, поучениями старцев, советами мудрецов, исторической памятью, страхом согрешить… Продолжать? Думаю, хватит.

И эти люди, обвешанные всем перечисленным, много чего имели. Имели достоинство, гордость, знания, деньги, тревогу за народ, боязливое уважение этого же народа, слепоту от долгого чтения, седину от долгих размышлений… Но покоя у них не было. Совсем не было. И сострадательный Христос говорил именно им: Вы работаете, и вы перегружены. Но плода нет у вас. Нет у души вашей покоя. Поэтому придите ко Мне, все труждающиеся (в исполнении тысячи предписаний) и обремененные (миллионом обрядов и мелочей), и Я упокою вас. Возьмите на себя Мое иго. Научитесь у Меня. Я кроткий и смиренный сердцем (тогда как вы горды и строптивы). Только тогда найдете для душ ваших покой.

В данном понимании слова Христа Спасителя равно касаются и лесоруба, и переводчика. В особенности, если лесоруб и переводчик – религиозные люди.

А что мы? А мы тоже обвешаны предписаниями, составленными для нашего блага.

Не ешь, не смотри, не трогай, не говори, не думай, не прикасайся. Это прекрасно! Это, действительно, прекрасно. Но, не само по себе. Ведь покоя у нас нет. Плода нет. Сердце наше мятежно. И это уже совсем не прекрасно.

Возможно, мы совсем по-фарисейски загрузились тысячами «льзя» и «нельзя», но иго Христово так и не взяли на шею. Бремя Его так не положили себе на спину. Ведь гораздо легче мяса в среду не есть, нежели невестке со свекровью примириться.

Религиозная жизнь добавляет беспокойства. Вся жизнь проходит в ссорах, в подозрениях, опасениях, обидах, сплетнях, ложных страхах, странных слухах. Какой тут покой? Но та же беспокойная жизнь проходит, кажется, в духовных трудах, усилиях, в слезах, в попытках все наладить и спасти. Если не весь мир спасти, то, по крайней мере, свою губернию.

Нестыковка какая-то.

Каждый раз, когда совершается память преподобного отца (Серафима ли, Сергия, или еще кого) читается то самое зачало из Матфея: Придите ко Мне… Я упокою вас… Возьмите иго Мое… Научитесь… Я кроток… Обрящете покой.

Мы что, глухие? Или слышим звуки, не проникая в смысл? Или вообще не слушаем, а только суем на молебне темечко под тяжелый евангельский оклад? Ведь должен же быть покой для душ.

Скажут: будет. Но только после смерти, когда пропоют «Со святыми упокой »? Может и так. Может и так. Я не спорю.

Спорить, чаще всего, глупо. Особенно, если речь идет о сердечном покое, которого у нас напрочь нет.

Но я о том, что именно его (покоя) стоит искать. Искать больше, чем что-либо иное. Постом подсушиться, в паломничество съездить – дела хорошие, по покой души лучше. Как Серафим сказал: Стяжи дух мирен… Не прозорливость стяжай, не чудеса и знамения, не дар языков, а мирный дух. Мирный дух все с собой приведет. Он обо всем здраво рассудит; все, не торопясь, поймет. Уловки врага, живущего в шуме и любящего шум, распознает. За яркую фразу себя купить не позволит.

«Побольше нервничайте и суйте нос в то, что вас не касается. Тогда вечно со мной будете». Это лукавый говорит. Еще говорит: «Ссорьтесь чаще. И о святых предметах спорьте тоже. Именно через них, через веру и ссорьтесь. Пусть ваша вера будет причиной ваших ссор. Спорьте, дергайтесь, ругайтесь. Доказывайте свою правоту. Умножайте шансы ко мне прийти»

«Научитесь у Меня» – говорит Христос. «Нет Меня и покоя нет. Кто не со Мной, тот вечно в смятении. Вашим душам мир нужен. И кроме, как у Меня, его нигде нет»

Вроде все проще простого.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ КРЕСТОПОКЛОННУЮ.

Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы. Возьмите иго Мое на Себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем. И обрящете покой душам вашим”.

Знаю, знаю, как обременены вы жизнью и трудами, как нужен вам покой. Пойдем же к Нему, Спасителю нашему, Зовущему нас, научимся от Него – и обрящем единственно подлинный и блаженный покой.

Научимся от Него смирению, которое так ярко проявилось уже при рождении Его в скотском загоне, в яслях вифлеемских.

Подумаем о том, какие гонениям подвергался Он всю жизнь Свою: уже новорожденным младенцем спасался Он в Египет от хотевшего убить Его Ирода.

После полной истины проповеди Его в синагоге Назаретской Его повели буйной толпой на край высокой скалы, чтобы низринуть Его в пропасть. Не раз евреи хватали камни, чтобы побить Его за проповедь Его о Себе.

А вас разве преследовали когда-нибудь с такой яростью? Подумайте же о Нем, так часто оскорбляемом. Поносившие Его говорили, что Он творил Свои великие чудеса силой бесовской.

Вспомните об этом – и мелкими, и ничтожными покажутся вам оскорбления и черные подозрения, которые слышите вы о себе.

Много у вас скорбей, и трудно вам терпеть их. Мучают вас болезни, и малодушно переносите вы их. А разве Его, Господа нашего, не назвал Исаия мужем скорбей и изведавшим болезни?

Его смирение было так безмерно, что Он, безгрешный Сын Божий, принял от Иоанна Предтечи крещение покаяния для отпущения грехов, ибо должен был исполнить всякую правду. Научимся же от Него смирению. Возлюбим и исполним всякую правду.

Утомлены вы постоянными трудами и жаждете отдыха. А Он и апостолы Его святые всегда были в таких непрестанных трудах, что часто некогда им бывало даже пищу принять.

Вы обременены заботами о себе и семьях ваших. А у Него была всегдашняя забота об огромной толпе людей, сопровождавшей Его, ждавшей от Него слов Его Божественного учения и исцеления своих бесчисленных больных.

Вам нужен отдых… А Он его не имел и только иногда уходил даже от учеников Своих куда-нибудь на высокую гору, чтобы там в глубокой ночной тишине отдохнуть душой в молитвенном общении с Отцом Своим.

Вы часто устаете… А Он разве не уставал больше вас, идя пешком за 200 верст из Иерусалима в Галилею?

Вам трудно переносить обиды и оскорбления, заушения и бесчестие… Вспомните же о том, как в саду Гефсиманском Его связали, как разбойника; как на суде в доме первосвященника даже слуги били Его по щекам грязными руками и плевали в лицо Ему; как закрывали лицо Его платком, били палкой по голове и говорили: "Скажи, Христос, кто ударил Тебя?" Подумайте о том, что все ваши обиды и оскорбления по сравнению с этим бесчестьем Сына Божия так ничтожны, как малейшая песчинка по сравнению с высочайшими горами.

Подумайте об этом – и утихнет негодование и возмущение ваше, и обрящете покой душам вашим.

Вспомните о том, как нещадно били Господа Иисуса страшными римскими бичами, отрывавшими куски тела; как упал Он под тяжестью Своего креста.

А прежде всего и больше всего имейте всегда пред духовными очами своими Его страшный крест, Его распятие; кровь, струившуюся по кресту и капавшую на землю, кровь, которой омыл Он грехи наши.

Помните всегда о господе нашем Иисусе Христе, и тогда по слову Его святому обрящете покой душам вашим.

Издательство Симферопольской и Крымской Епархии
Симферополь - 2004

Интернет-издание Вэб-Центра "Омега"
Москва - 2005

20 декабря, накануне недели 28-й по Пятидесятнице, епископ Россошанский и Острогожский Андрей совершил Всенощное бдение в Ильинском кафедральном соборе г. Россошь.

Проповедь Антония Сурожского в неделю 28-ю по Пятидесятнице.

Притча о званых на вечерю

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Приготовил Господь пир веры, пир вечности, пир любви, и посылает Он за теми, которых Он давно предупредил, что будет такой пир и чтобы были готовы к нему. Один отвечает: я купил клочок земли, надо мне его обозреть, надо мне им овладеть; ведь земля - моя родина; на земле я родился, на земле живу, в землю же лягу костьми, как мне не позаботиться о том, чтобы хоть какой-то клочок этой земли был мой? Небо - Божие, а земля пусть будет моя… Разве мы не так поступаем, разве и мы не стараемся укорениться на земле так, чтобы уже ничто нас не поколебало, так обеспечить себя землей и на земле? И думаем, что вот-вот обеспечим себя; что придет время, когда все земное будет сделано, и тогда будет время подумать о Боге.

Но тут мы слышим и второй пример, который нам дает Господь: к другим званым послал Он Своих слуг, а те ответили: пять пар волов мы купили, надо нам их испытать, - у нас есть задание на земле, у нас есть работа, мы не можем оставаться без дела; мало принадлежать земле - надо принести плод, надо за собой оставить след. Нам некогда пировать в Царстве Божием, оно слишком рано приходит со своим призывом к вечной жизни, к созерцанию Бога, к радости взаимной любви, - надо на земле что-то еще закончить… А когда все будет сделано, когда останутся для Бога только жалкие остатки человеческого ума, тела, сил, способностей, тогда пусть то, что останется от земли, Он Себе берет; но сейчас дело идет о земле - родной, своей, которая плод приносит, на которой надо оставить вечный след: как будто что-нибудь останется от нас через одно-другое десятилетие после нашей смерти!

И к третьим посылает Господь, и эти Ему отвечают: в нашу жизнь вошла земная любовь; я женился, - неужели мне отрываться от этой любви, чтобы вступить в царство другой любви?.. Да, небесная любовь просторней, глубже охватывает всех; но я не хочу этой всеобъемлющей любви, я хочу личной ласки, я хочу одного человека любить так, чтобы никто и ничто на земле не значило бы столько, сколько значит для меня этот человек. Мне недосуг теперь вступать в вечные чертоги: там любовь безграничная, всеобъемлющая, вечная, Божия, - а здесь любовь по масштабу моего человеческого сердца: оставь меня, Господи, насладиться моей земной любовью, и когда ничего больше не останется, тогда прими меня в чертоги Твоей любви…

И мы так поступаем: мы себе на земле находим труд такой неотложный, что для Божиего дела, для жизни с Богом времени нет. И мы такую любовь находим себе на земле, что до Божией любви нет дела. «Вот придет смерть - тогда успеем»: это все тот же ответ на Божию любовь. Христос говорит: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас… Все дам, любовь дам: встретитесь вы, люди Божий, лицом к лицу, - не так, как на земле, туманно друг друга видя, не понимая друг друга, недоумевая, раня один другого. Встанете в Царстве Божием - и все будет прозрачно: и понимание ума, и ведение сердца, и стремление воли, и любовь: все будет, как хрусталь, ясно… А мы отвечаем: Нет, Господи, на это будет свое время: дай исчерпать землю, на которой мы живем… И черпаем, и живем, и кончается тем, что по слову Божию в Ветхом Завете, дав нам все, что она только могла дать, земля обратно берет все, что она сама дала и что Господь дал: ты земля, и в землю отыдешь… И тогда купленное поле оказывается могильным полем, тогда труд, который нас оторвал от Бога, от живых отношений с людьми, от живого отношения с Богом, рассеивается даже и в памяти людей; тогда земная любовь, которая казалась так велика, представляется нам, когда мы встанем в вечности, узкой тюремной кельей… Но ради всего этого мы сказали Богу: Нет! Не Тебя, Господи, - землю, труд, любовь земную хотим мы пережить до конца!..

Мало избранных не потому, что Бог строго выбирает, не потому, что Он мало кого находит достойным Себя, а потому, что мало кто находит Бога достойным того, чтобы поступиться клочком земли, часом труда, мгновением ласки… Много призванных, - все мы призваны: кто же из нас отзовется? Достаточно на любовь ответить любовью, чтобы войти в пир вечности, в жизнь. Неужели мы не ответим на Божию любовь одним словом: Люблю Тебя, Господи!..

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Приидите ко Мне вcи труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф. 11, 28). Так звал к Себе во время Своей земной жизни Божественный Учитель, Господь наш Иисус Христос. Он звал к Себе труждающихся и обремененных, Он звал к Себе несчастных и обездоленных, Он звал к Себе всех тружеников и страдальцев земли. Его божественный голос проникал в человеческие души, потрясал умы и влек к Нему сердца людей. Они отзывались на этот голос, шли ко Христу, несли к Нему свое горе, несчастье, скорби, страдания и болезни. Любовь, которая сияла на пречистом лике Христа, горела в Его очах — любовь, которая исходила при всяком дыхании Его. Эта божественная любовь согревала всех приходящих к Нему, проникала в сердце, вносила покой в душу. И, забывая обо всем, эти люди обретали мир и покой. Приидите ко Мне! Приидите ко Мне ecu труждающиися и обремененнии… Возьмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 28-29). Так зовет и нас с вами, дорогие братие и сестры, Христос, обещая дать покой душам нашим.

Покой души — какое это счастье для человека. Что может быть в жизни нашей дороже этого покоя?! Можно иметь полное жизненное довольство, можно иметь в пользовании все удобства жизни, все блага мира сего, можно считать себя счастливым в семейной и общественной жизни, но если на душе не будет покоя, то, увы, счастье наше будет далеко не совершенным. Можно ли назвать истинным счастьем то, что временно и скоропреходяще? Сегодня мы в славе и почете, а завтра можем быть в презрении и поношении. Сегодня кричим «осанна», а завтра — «распни», сегодня мы в силе и здравии, завтра — в немощах и болезнях, сегодня мы живем, а завтра пелена смерти может затянуть наши глаза и гроб станет нашим последним достоянием здесь, на земле. Так призрачно, так суетно то, что в мирском понимании принято называть счастьем. Не к такому счастью зовет нас Христос.

Приидите ко Мне вcи труждающиися и обремененнии и обрящете покой душам вашим. Христос зовет нас, обещая дать покой нашим душам.

Отзовемся на это приглашение Христа. Пойдем ко Христу. Пойдем, пока еще не поздно, пойдем, пока еще не ушло время нашего обращения ко Христу, пока еще слышится Его любвеобильнейший голос, обещающий покой душам нашим.

Кто из нас не нуждается в этом покое души? Он, Милосердный, зовет нас к Себе немногими радостями и обильными скорбями, посылаемыми нам.

Нам приходится переносить всякие жизненные испытания, и в них мы должны слышать голос Божий, призывающий нас. В жизни нашей бывает так: муж лишается жены — самого верного, самого надежного друга в жизни.

Несчастный страдающий брат! Это зовет тебя Христос. Иди к Нему. Он утешит тебя, Он даст тебе покой души. Жена теряет мужа — жизненную опору свою, кормильца детей своих. Несчастная вдова! Это зовет тебя Христос. Иди к Нему. У Него обрящешь покой душе своей. Смерть уносит в могилу дорогих и близких нам людей. В жизни нашей часто скорбь тяжелым камнем ложится на сердце, слезы льются из очей ваших, руки опускаются.

Мы теряемся, готовы впасть в уныние. Но среди этой глубокой, беспросветной скорби, как светлый луч надежды, озаряет вас Христос и слышится голос Его: «Приидите ко Мне… и Аз упокою вы».

Ища этого покоя для души, и мы, уже измученные, исстрадавшиеся и усталые на жизненном пути, пойдем ко Христу. Он согреет нас Своей любовью, Он утешит нас, Он простит все вины наши пред Ним, Он забудет все оскорбления, какие так часто мы наносим Ему, Он вернет нам Свое благоволение, и в лоне бесконечной любви мы обрящем покой душам нашим. Аминь.

Проповедь в праздник Сретения Господня архимандрита Серафима (Тяпочкина)

Сретенье

Иосиф Бродский

Анне Ахматовой

Когда Она в Церковь впервые внесла

Дитя, находились внутри из числа

Людей, находившихся там постоянно,

Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял Младенца из рук

Марии; и три человека вокруг

Младенца стояли, как зыбкая рама,

В то утро, затеряны в сумраке Храма.

Тот Храм обступал их, как замерший лес.

От взглядов людей и от взора небес

Вершины скрывали, сумев распластаться,

В то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом

Свет падал Младенцу; но Он ни о чем

Не ведал еще и посапывал сонно,

Покоясь на крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему

О том, что увидит он смертную тьму

Не прежде, чем Сына увидит Господня.

Свершилось. И старец промолвил:

«Сегодня,

Реченное некогда слово храня,

Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,

Затем что глаза мои видели это

Дитя: Он - Твое продолженье и света

Источник для идолов чтящих племен,

И слава Израиля в Нем». - Симеон

Умолкнул. Их всех тишина обступила.

Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

Кружилось какое-то время спустя

Над их головами, слегка шелестя

Под сводами Храма, как некая птица,

Что в силах взлететь, но не в силах

Спуститься.

И странно им было. Была тишина

Не менее странной, чем речь. Смущена,

Мария молчала. «Слова-то какие...»

И старец сказал, повернувшись к Марии:

«В лежащем сейчас на раменах Твоих

Паденье одних, возвышенье других,

Предмет пререканий и повод к раздорам.

И тем же оружьем, Мария, которым

Терзаема плоть Его будет, Твоя

Душа будет ранена. Рана сия

Даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко

В сердцах человеков, как некое око».

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед

Мария, сутулясь, и тяжестью лет

Согбенная Анна безмолвно глядели.

Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле