Человек и машина научный прогноз. Что нас ждёт в XXI веке? Футурологический прогноз Рэя Курцвейла

27.02.2022Рубрика: Биоэнергетика

Человек и машина

(Проблема социологии и метафизики техники)

Н. А. БЕРДЯЕВ

(«Вопросы философии» 1989 № 2 С. 147-162)

Не будет преувеличением сказать, что вопрос о технике стал вопросом о судьбе человека и судьбе культуры. В век маловерия, в век ослабления не только старой религиозной веры, но и гуманистической веры XIX века единственной сильной верой современного цивилизованного человека осталась вера в технику в ее мощь и ее бесконечное развитие. Техника есть последняя любовь человека, и он готов изменить образ под влиянием предмета своей любви.

И все, что происходит миром, питает эту новую веру человека. Человек жаждал чуда для веры, и ему казалось, что чудеса прекратились. И вот техника производит настоящие чудеса. Проблема техники очень тревожна для христианского сознания, и она не была еще христианами осмыслена. Два отношения существуют у христиан к технике, и оба недостаточны. Большинство считает технику религиозно нейтральной и безразличной. Техника есть дело инженеров. Она дает усовершенствования жизни, которыми пользуются и христиане. Техника умножает блага жизни. Но эта специальная область, не затрагивающая никак сознания и совести христианина, не ставит никакой духовной проблемы. Христианское же меньшинство переживает технику апокалиптически. испытывает ужас перед ее возрастающей мощью над человеческой жизнью, готово видеть в ней торжество духа антихриста, зверя, выходящего из бездны. Злоупотребление апокалипсисом особенно свойственно русским православным. Все, что не нравится, все, что разрушает привычное, легко объявляется торжеством антихриста и приближением конца мира. Это есть ленивое решение вопроса. В основании его лежит аффект страха. Впрочем, первое

решение в смысле нейтральности тоже ленивое, оно просто не видит проблемы.

Технику можно понимать в более широком и в более узком смысле. Tēchne

значит и индустрия, и искусство. Technāxa значит фабриковать, создавать с искусством. Мы говорим не только о технике экономической, промышленной,

военной, технике, связанной с передвижением и комфортом жизни, но и о технике мышления, стихосложения, живописи, танца, права, даже о технике духовной жизни, мистического пути. Так, напр., йога есть своеобразная духовная техника.

Техника повсюду учит достигать наибольшего результат при наименьшей трате сил. И такова особенно техника нашего технического, экономического века. Но в нем достижения количества заменяют достижения качества, свойственные технику-мастеру старых культур. Шпенглер в своей новой небольшой книге «Der Mensch und die Technik» определяет технику как борьбу, а не орудие. Но,

бесспорно, техника всегда есть средство, орудие, а не цель. Не можѐт быть технических целей жизни, могут быть лишь технические средства; цели же жизни всегда лежат в другой области, в области духа. Средства жизни очень часто подменяют цели жизни, они могут так много занимать места в человеческой жизни, что цели жизни окончательно и даже совсем исчезают из сознания человека. И в нашу техническую эпоху, это происходит в грандиозных размерах.

Конечно, техника для ученого, делающего научные открытия, для инженера,

делающего изобретения, может стать главным содержанием и целью жизни. В

этом случае техника, как познание и изобретение, получает духовный смысл и относится к жизни духа. Но подмена целей жизни техническими средствами может означать умаление и угашение духа, и так это и происходит. Техническое орудие по природе своей гетерогенно как тому, кто им пользуется, так и тому,

для чего им пользуются, гетерогенно человеку, духу и смыслу. С этим связана роковая роль господства техники в человеческой жизни. Одно из определений человека как homo faber - существо, изготовляющее орудие, которое так распространено в историях цивилизаций, уже свидетельствует о подмене целей жизни средствами жизни. Человек, бесспорно, инженер, но он изобрел инженерное искусство для целей, лежащих за его пределами. Тут повторяется то же, что с материалистическим пониманием истории Маркса. Бесспорно, экономика есть необходимое условие жизни, без экономического базиса невозможна умственная и

духовная жизнь человека, невозможна никакая идеология. Но цель и смысл человеческой жизни лежит совсем не в этом необходимом базисе жизни. То, что является наиболее сильным по своей безотлагательности необходимости, совсем не является от этого наиболее ценным. То же, что стоит выше всего в иерархии ценностей, совсем не является наиболее сильным. Можно было бы сказать, что наиболее сильной в нашем мире является грубая материя, но она же и наименее ценна, наименее же сильным в нашем грешном мире представляется Бог, Он был распят миром, но Он же является верховной ценностью1 . Техника обладает такой силой в нашем мире совсем не потому, что она является верховной ценностью.

Мы стоим перед основным парадоксом: без техники невозможна культура, с

нею связано самое возникновение культуры, и окончательная победа техники в культуре, вступление в техническую эпоху влечет культуру к гибели. В

культуре всегда есть два элемента – элемент технический и элемент природно-

органический. И окончательная победа элемента технического над элементом природно-органическим означает перерождение культуры во что-то иное, на культуру уже не похожее. Романтизм есть реакция природно-органического элемента культуры против технического ее элемента. Поскольку романтизм восстает против классического сознания, он восстает против преобладания технической формы над природой. Возврат к природе есть вечный мотив в истории культуры, в нем чувствуется страх гибели культуры от власти техники,

гибели целостной человеческой природы. Стремление к целостности, к

органичности есть также характерная черта романтизма. Жажда возврата к природе есть воспоминание об утраченном рае, жажда возврата в него. И всегда доступ человека в рай оказывается загражденным. Французские томисты любят делать различие между agir (ргасtōn) и faire (poietōn)2 . Это старое схоластическое различие. Agir значит свободное упражнение человеческих сил, faire же значит создание продуктов, фабрикование. В первом случае центр тяжести лежит в человеке, в творящем, во втором же случае - в продукте. Техническая эпоха требует от человека фабрикации продуктов, и притом в наибольшем количестве

1 О том, что высшие ценности являются наименее сильными, хорошо говорит Н. Гартман в своей «Этике» 2 см. например, книгу Маритена «Art et scolastique»

при наименьшей затрате сил. Человек делается орудием производства продуктов.

Вещь ставится выше человека.

Можно установить три стадии в истории человечества - природно-органическую,

культурную в собственном смысле и технически-машинную. Этому соответствует различное отношение духа к природе - погруженность духа в природу; выделение духа из природы и образование особой сферы духовности; активное овладение духом природы, господство над ней. Стадии эти, конечно, нельзя понимать исключительно как хронологическую последовательность, это прежде всего разные типы. И человек культуры все еще жил в природном мире, который не был сотворен человеком, который представлялся сотворенным Богом. Он был связан с землей, с растениями и животными. Огромную роль играла теллурическая мистика, мистика земли. Известно, какое большое значение имели растительные и животные религиозные культы. Преображенные элементы этих культов вошли и в христианство. Согласно христианским верованиям, человек из земли вышел и в землю должен вернуться. Культура в период своего цветения была еще окружена природой, любила сады и животных. Цветы, тенистые парки и газоны, реки и озера, породистые собаки и лошади, птицы входят в культуру. Люди культуры,

как ни далеко они ушли от природной жизни, смотрели еще на небо, на звезды, на бегущие облака. Созерцание красот природы есть даже по преимуществу продукт культуры. Культуру, государство, быт любили понимать органически, по аналогии с живыми организмами. Процветание культур и государств представлялось как бы растительно-животным процессом. Культура полна была символами, в ней было отображение неба в земных формах, даны были знаки иного мира в этом мире. Техника же чужда символики, она реалистична, она ничего не отображает, она создает новую действительность, в ней все присутствует тут. Она отрывает человека и от природы и от миров иных.

Основным для нашей темы является различение между организмом и организацией. Организм рождается из природной космической жизни, и он сам рождает. Признак рождения есть признак организма. Организация же совсем не рождается и рождает. Она создается активностью человека, она творится, хотя творчество это и не есть высшая форма творчества. Организм не есть агрегат,

он не составляется из частей, он целостен и целостным рождается, в нем целое

предшествует частям, и присутствует в каждой части3 . Организм растет,

развивается. Механизм, созданный организационным, процессом, составляется из частей, он не может расти и развиваться, в нем целое не присутствует в частях и не предшествует частям. В организме есть целесообразность,

имманентно ему присущая, она вкладывается в него Творцом или природой,

она определяется господством целого над частями. В организации есть целесообразность совсем другого рода, она вкладывается в нее организатором извне. Механизм составляется с подчинением его определенной цели, но он не рождается с присущей ему целью. Часы действуют очень целесообразно, но эта целесообразность не в них, а в создавшем и заведшем их человеке.

Организованный механизм в своей целесообразности зависит от организатора. Но в нем есть инерция, которая может действовать на организатора и даже порабощать его себе. В истории были организованные тела, подобные жизни организмов. Так, патриархальный строй, натуральное хозяйство представлялись органическими и даже вечными в своей органичности. Органический строй обычно представлялся созданным не человеком, а или самой природой, или Творцом мира. Долгое время была вера в существование вечного,

объективного порядка природы, с которым должна быть согласована и которому должна быть подчинена жизнь человека. Природному придавался как бы нормативный характер. Согласное с природой представлялось и добрым и справедливым. Для древнего грека и для средневекового человека существовал неизменный космос, иерархическая система, вечный ordo. Такой порядок существовал и для Аристотеля и для св. Фомы Аквината. Земля и небо составляли неизменную, иерархическую систему. Самое понимание неизменного порядка природы было связано с объективным теологический принципом. И вот техника в той ее форме, которая торжествует с конца XVIII

в. разрушает эту веру вечный порядок природы и разрушает в гораздо более глубоком смысле, чем это делает эволюционизм. Эволюционизм признает изменения, но эти изменения происходят в той же ступени природной действительности. Эволюционизм возник главным образом из наук биологических,

и поэтому самое развитие было понято как процесс органический. Но мы не

3 См.Driesch. «La philosophie de l,organisme»

живем в век наук биологических, мы живем в век наук физических, в век Эйнштейна а не век Дарвина. Науки физические не так благоприятствуют органическому пониманию жизни природы, как науки биологические. Биология сама была механистической во второй половине XIX века, но она благоприятствовала органическому пониманию в других областях, напр., в

социологии. Натурализм, как он сложился во второй половине прошлого века,

признавал развитие в природе, но это развитие происходило в вечном порядке природы. Поэтому он особенно дорожил принципом закономерности процессов природы, которым гораздо меньше дорожит современная наука. (…) С этим связан смысл всей технической эпохи. Господство техники и машины есть прежде всего переход, от органической жизни к организованной жизни, от растительности к конструктивности. С точки зрения органической жизни техника означает развоплощение, разрыв в органических телах истории, разрыв плоти и духа. Техника раскрывает новую ступень действительности, и эта действительность есть создание человека, результат прорыва духа в природу и внедрение разума в стихийные процессы. Техника разрушает старые тела и создает новые тела, совсем не похожие на тела органические, создает тела организованные.

И вот трагедия в том, что творение восстает против своего творца, более не повинуется ему. Тайна грехопадения - в восстании твари против Творца. Она повторяется и во всей истории человечества. Прометеевский дух человека не в силах овладеть созданной им техникой, справиться с раскованными,

небывалыми энергиями. Мы это видим во всех процессах рационализации в техническую эпоху, когда человек заменяется машиной. Техника заменяет органически-иррациональное организованно-рациональным. Но она порождает новые иррациональные последствия в социальной жизни. Так рационализация промышленности порождает безработицу, величайшее бедствие нашего времени. Труд человека заменяется машиной, это есть положительное завоевание, которое должно было бы уничтожить рабство и нищету человека.

Но машина совсем не повинуется тому, что требует от нее человек, она диктует свои законы. Человек сказал машине: ты мне нужна для облегчения моей жизни, для увеличения моей силы, машина же ответила человеку: а, ты

мне не нужен, я без тебя все буду делать, ты же можешь пропадать.

Система Тейлора есть крайняя форма рационализации труда, но она превращает человека в усовершенствованную машину. Машина хочет, чтобы человек принял ее образ и подобие. Но человек есть образ и подобие Бога и не может стать образом и подобием машины, не перестав существовать. Здесь мы сталкиваемся с пределами перехода от органически-иррационального к органически-рациональному. Организация, связанная с техникой, предполагает организующий субъект, т.е. организм, и он сам не может быть превращен в машину. Но организация имеет тенденцию и самого организатора превратить из организма в машину. Самый дух, создавший технику и машину, не может быть технизирован и машинизирован без остатка, в нем всегда останется иррациональное начало. Но техника хочет овладеть духом и рационализировать его, превратить в автомата, поработить его. И это есть титаническая борьба человека и технизируемой им природы. Сначала человек зависел от природы, и

зависимость эта была растительно-животной. Но вот начинается новая зависимость человека от природы, от новой природы, технически-машинная зависимость. В этом вся мучительность проблемы. Организм человека, психо-

физический организм его сложился в другом мире и приспособлен был к старой природе. Это было приспособление растительно-животное. Но человек совсем еще не приспособился к той новой действительности, которая раскрывается через технику и машину, он не знает, в состоянии ли будет дышать в новой электрической и радиоактивной атмосфере, в новой холодной, металлической действительности, лишенной животной теплоты. Мы совсем еще не знаем,

насколько разрушительна для человека та атмосфера, которая создается его собственными техническими открытиями и изобретениями. Некоторые врачи говорят, что эта атмосфера опасна и губительна. И изобретательность человека в орудиях разрушения очень превышает изобретательность в технике медицинской, целительной. Легче оказалось изобрести удушливые газы,

которыми можно истребить миллионы жизней, чем открытия, связанные с органической жизнью гораздо более трудны, чем открытия, связанные с миром неорганическим, где мы вступаем в мир чудес.

Господство техники и машины открывает новую ступень действительности, еще не предусмотренную классификацией наук, действительность совсем не тождественную с действительностью механической и физико-химической. Эта новая действительность видна лишь из истории, из цивилизации, а не из природы.

Эта новая действительность развивается в космическом процессе позже всех ступеней, после сложного социального развития, на вершинах цивилизации, хотя в ней действуют механико-физико-химические силы. Искусство тоже создавало новую действительность, не бывшую в природе. Можно говорить о том, что герои и образы художественного творчества представляют собой особого рода реальность. Дон-Кихот, Гамлет, Фауст, Мона Лиза Леонардо или симфония Бетховена - новые реальности, не данные в природе. Они имеют свое существование, свою судьбу. Они действуют на жизнь людей, порождая очень сложные последствия. Люди культуры живут среди этих реальностей. Но действительность, раскрывающаяся в искусстве, носит характер символический,

она отображает идейный мир. Техника же создает действительность, лишенную всякой символики, в ней реальность дана тут, непосредственно. Это действует и на искусство, ибо техника перерождает самое искусство. Об этом свидетельствует кинематограф, вытесняющий все более и более старый театр. Сила воздействия кинематографа огромна. Но он стал возможен благодаря техническим открытиям, главным образом изумительным открытиям в области света и звука,

которые на людей прежних эпох должны были бы произвести впечатление настоящих чудес. Кинематограф овладевает пространствами, которыми совершенно бессилен был овладеть театр, - океанами, пустынями, горами, так же как овладевает и временем. Через говорящий кинематограф и Т. S. F. актер и певец обращаются не к небольшой аудитории старых театров, в которых небольшое количество людей соединялось в определенном месте, а к огромным массам всего человечества, всех частей света, всех стран и народов. Это и есть самое сильное орудие объединения человечества, хотя им могут пользоваться для самых дурных и вульгарных целей. Кинематограф свидетельствует о силе реализации, присущей современной технике. Тут приоткрывается новая

действительность. Но эта действительность, связанная с техникой, радикально меняющая отношение к пространству и времени, есть создание духа, разума человека, воли, вносящей свою целесообразность. Это действительность сверхфизическая, не духовная и не психическая, а именно сверхфизическая.

Есть сфера сверхфизического, как и сфера сверхпсихического.

Техника имеет космогоническое значение, через нее создается новый космос.

Lafitte в недавно вышедшей книге «Reflexions sur la science des machines» говорит, что наряду с неорганическими и органическими телами есть еще тела организованные - царство машин, особое царство. Это есть новая категория бытия. Машина действительно не есть ни неорганическое, ни органическое тело.

Появление этих новых тел связано с различием между органическим и организованным. Совершенно ошибочно было бы отнести машину к неорганическому миру на том основании, что для ее организации пользуются элементами неорганических тел, взятых из механико-физико-химической действительности. В природе неорганической машин не существует, они существуют лишь в мире социальном. (…) Машина имеет огромное не только социологическое, но и космологическое значение, и она ставит с необычайной остротой проблему судьбы человека в обществе и космосе. Это есть проблема отношения человека к природе, личности к обществу, духа к материи,

иррационального к рациональному. Поразительно, что до сих пор не была создана философия техники и машины, хотя на эту тему написано много книг. Для создания такой философии уже многое подготовлено, но не сделано самое главное, не осознана машина и техника как проблема духовная, как судьба человека. Машина рассматривается лишь извне, лишь в социальной проекции.

Но изнутри она есть тема философии человеческого существования

(Existenzphilosophie). Может ли человек существовать лишь в старом космосе,

физическом и органическом, который представлялся вечным порядком, или он может существовать и в новом, ином, неведомом еще космосе? Христианство, с

которым связана судьба человека, поставлено перед новым миром, и оно еще не осмыслило своего нового положения. От этого зависит и построение философии техники, ибо вопрос должен быть прежде решен в духовном опыте, чем он решается в философском познании. Так всегда бывает, хотя бы философское

познание этого не замечало4 .

Что означает техническая эпоха и появление нового космоса в судьбе человека,

есть ли это материализация и смерть духа и духовности, или это может иметь и иной смысл? Разрыв духа со старой органической жизнью, механизация жизни производит впечатление конца духовности в мире. Никогда еще не был так силен материализм. Сращенность духа с историческими телами, которая уничтожается техникой, представлялась вечным порядком, и для многих дух исчезает после его отделения от плоти. И техническая эпоха действительно многому несет с собой смерть. Особенно жуткое впечатление производит советское техническое строительство. Но оригинальность его совсем не в самой технике,- в этом отношении там ничего особенного нет, все равно Америка ушла гораздо дальше,

и ее с трудом можно нагнать. Оригинально в советской коммунистической России то духовное явление, которое обнаруживается в отношении к техническому строительству. Тут действительно есть что-то небывалое, явление нового духовного типа. И это-то и производит жуткое впечатление своей эсхатологией, обратной эсхатологии христианской. Техника и экономика сами по себе могут быть нейтральными, но отношение духа к технике и экономике неизбежно становится вопросом духовным. Иногда представляется, что мы живем в эпоху окончательного преобладания техники над мудростью в древнем,

благородном смысле слова. Технизация духа, технизация разума может легко представиться гибелью духа и разума. Эсхатология христианская связывает преображение мира и земли с действием Духа Божия. Эсхатология техники ждет окончательного овладения миром и землей, окончательного господства над ними при помощи технических орудий. Поэтому ответ на вопрос о смысле технической эпохи с христианской и духовной точки зрения может представиться очень ясным и простым. Но в действительности проблема гораздо сложнее. Техника так же двойственна по своему значению, как все в этом мире.

Техника отрывает человека от земли, она наносит удар всякой мистике земли,

мистике материнского начала, которая играла такую роль в жизни человеческих обществ. Актуализм и титанизм техники прямо противоположен всякому пассивному, животно-растительному пребыванию в материнском лоне, в лоне

4 Опыт философии техники представляет книга Fridrich Dessauer. «Philosophie der Technik»

В области философии сейчас происходят интересные вещи, и в следующем году сегодняшние тенденции только усилятся. Проблемы, которые всегда казались абстрактными и умозрительными, в современном мире приобретают конкретное инженерное и социальное значение. К примеру, спор о концепциях в этике больше не касается только моральных принципов и самопознания человека. Этика стала инженерной задачей. Отныне это еще и вопрос о том, какие принципы мы должны закладывать в автономные машины, действующие и принимающие решения в реальном мире.

Ближайший пример таких машин - это роботы-автомобили. Мир сейчас готовится к появлению их коммерческих образцов. Через двадцать лет на улицах наших городов будут ездить миллионы таких беспилотников. Они будут более безопасными, чем современные автомобили, и число аварий на дорогах сократится. Однако нештатные ситуации все равно будут изредка возникать, и тогда роботам придется принимать непростые решения. Нужно ли, например, ехать по дороге в соответствии с программой и с 80-процентной вероятностью причинить смерть пешеходу, нарушившему правила? Или же следует в этой ситуации выбрать 30-процентный риск нанесения тяжелых травм ни в чем не повинным пассажирам, которых везет беспилотник? Условия задачи можно варьировать до бесконечности, и для каждого набора таких условий у роботов должны быть правильные ответы.

Проблема, конечно, в том, что «правильный ответ» во многих случаях зависит не только от фактов, но и от того, какой этической системы вы придерживаетесь. Следуете ли вы, например, учению о том, что этика - это максимизация пользы, согласно философу Иеремии Бентаму? Или же разделяете мнение Иммануила Канта о том, что этичные поступки не зависят от пользы?

В первом случае нужно определенно идти на риск травмы для пассажиров, даже если правила нарушил пешеход. В других системах этики возможны варианты. Мы начали учить роботов этике, и это означает, что скоро нам придется выбирать этические системы роботов, которыми мы пользуемся - то есть этика становится рыночным продуктом.

Кроме того, придумывая этику роботов, мы получаем мощнейший инструмент для изучения собственных, человеческих взглядов на добро и зло - и это тоже модный тренд, установка на практическую философию. Наконец, это значит, что мы фактически программируем наших роботов убивать. Как именно это устроено, можно в первом приближении изучить на странице Moral Machine MIT . В общем, философам подкинули работы и на 2017-й, и на следующие годы.

Дополнительные материалы

Рецензия на книгу Вендела Уоллаха (Wendell Wallach) и Колина Аллена (Colin Allen) «Моральные машины: учим роботов различать правильное и неправильное» (Moral Machines: Teaching Robots Right from Wrong)

Лекция 1.

Введение в курс. Понятие о системе «человек и машина» (СЧМ). Статья Бердяева Н.А. «Человек и машина. Проблема социологии и метафизики». Составляющие СЧМ. Важнейшая проблема построения СЧМ.

Пять основных классов систем.

В современном производстве, на транспорте, в системах связи, в строительстве и сельском хозяйстве все шире применяются автоматы и вычислительная техника; происходит автоматизация многих производственных процессов. Благодаря техническому перевооружению производства существенно изменяются функции и роль человека. Многие операции, которые раньше были его прерогативой, сейчас начинают выполнять машины. Однако, каких бы успехов ни достигала техника, труд был и остается достоянием человека, а машины, как бы сложны они ни были, являются лишь орудиями его труда. В процессе труда человек, используя машины как орудия труда, осуществляет сознательно поставленные им цели. Следовательно, с развитием и усложнением техники возрастает значение человеческого фактора на производстве. Необходимость изучения этого фактора и учета его при разработке новой техники и технологических процессов, при организации производства и эксплуатации оборудования становится все более очевидной. От успешности решения этой задачи зависит эффективность и надежность эксплуатации создаваемой техники, функционирование технических устройств и деятельность человека, который пользуется этими устройствами в процессе труда, должны рассматриваться во взаимосвязи.

Таким образом, на определенном этапе своего развития для удовлетворения своих все возрастающих материальных и духовных потребностей человек начинает создавать искусственные орудия труда - “машины”. Получив в свое распоряжение огромные запасы энергии, новую технику и технологии, он неузнаваемо изменил свою жизнь, но вместе с тем оказался перед сложнейшей задачей - обеспечить эффективное, устойчивое и безопасное управление этой техникой.

Кстати : Техника (греч. techne) - искусство, мастерство, ремесло; термин, одновременно применявшийся для обозначения и искусства, и техники.

Технология (греч.) - систематическая обработка.

В России и в Германии в конце 19 начале 20 столетия возникло направление мысли, негативно оценивавшее техническое развитие и связанное с религиозной культуркритикой техники, которое было направлено на критику обожествления техники, ожидания окончательного господства человека над миром и землей основывает свою надежду на вере в технику. Николай Бердяев, например, утверждал, что господство техники разрушает человеческую личность. Именно поэтому он полагал, что борьба против господства техники над человеком необходима, чтобы спасти человеческий образ, а технизация культуры неизбежно ведет к обесчеловечиванию человека.
Никола́й Алекса́ндрович Бердя́ев (6 марта 1874, Киев 23 марта1948, Кламар под Парижем) русский христианский и политический философ, представитель экзистенциализмa.

Н. А. Бердяев родился в дворянской семье. Его отец, Александр Михайлович Бердяев, был офицером-кавалергардом, потом киевским уездным предводителем дворянства, позже председателем правления киевского земельного банка; мать, Алина Сергеевна, урождённая княжна Кудашева, по матери была француженкой.

В 1913 году написал антиклерикальную статью, в защиту афонских монахов. За это он был приговорен к депортации в Сибирь, но Первая мировая война и революция помешали приведению приговора в исполнение, в результате чего, три года он провёл в ссылке в Вологодской губернии. За последующие годы до своей высылки из СССР в 1922 г. Бердяев написал множество статей и несколько книг, из которых впоследствии, по его словам, по-настоящему ценил лишь две «Смысл творчества» и «Смысл истории».

Участвовал во многих начинаниях культурной жизни Серебряного века, вначале вращаясь в литературных кругах Петербурга, потом принимая участие в деятельности Религиозно-философского общества в Москве. После революции 1917 года Бердяев основал «Вольную академию духовной культуры», просуществовавшую три года (19191922).

Жизнь в эмиграции[править.

Дважды при советской власти Бердяев попадал в тюрьму. «Первый раз я был арестован в 1920 году в связи с делом так называемого Тактического центра, к которому никакого прямого отношения не имел. Но было арестовано много моих хороших знакомых. В результате был большой процесс, но я к нему привлечён не был». Во время этого ареста, как рассказывает Бердяев в мемуарах, его допрашивали лично Феликс Дзержинский и Вацлав Менжинский. Во второй раз Бердяева арестовали в 1922 году. «Я просидел около недели. Меня пригласили к следователю и заявили, что я высылаюсь из советской России за границу. С меня взяли подписку, что в случае моего появления на границе СССР я буду расстрелян. После этого я был освобождён. Но прошло около двух месяцев, прежде чем удалось выехать за границу». После отъезда (на так называемом «философском пароходе») Бердяев жил сначала в Берлине, где познакомился с несколькими немецкими философами: Максом Шелером, Кайзерлингом, Шпенглером. В 1924 г. он переехал в Париж. Там, а в последние годы в Кламаре под Парижем, Бердяев и жил до самой смерти. Принимал самое активное участие в работе Русского студенческого христианского движения (РСХД), являлся одним из его главных идеологов. Он много писал и печатался, с 1925 по 1940 гг. был редактором журнала «Путь», активно участвовал в европейском философском процессе, поддерживая отношения с такими философами, как Э. Мунье, Г. Марсель, К. Барт и др.

Небольшая статья Николая Александровича Бердяева ""Человек и машина"", опубликованная в 1930 г. во Франции, посвящена проблеме социологии и метафизики техники. Появление этой статьи было в основном связано с почти полным отсутствием философских разработок по данной теме, тем что до сих пор не была создана философия техники. Для создания такой философии необходимо было прежде всего осознать что это проблема духовная ""изнутри она есть тема философии человеческого существования"".

В этой статье Н.А. Бердяев рассматривает, как под влиянием научных открытий, изобретений, появлением новых технических устройств, образ человека, его духовная жизнь, коренным образом изменилась. Под влиянием научно технического прогресса изменилась не только техника зкономическая, военная, промышленная, но и техника мышления, стихосложения, живописи.

Рассматривая проблему человек и машина, Н. Бердяев переносит центр своего внимания на человека, процесс изменения его сознания. Он отмечает, что изменение сознания произошло тогда, когда взгляды Коперника стали преобладающими, когда раскрылась бесконечность миров. Тогда человек нашел компенсацию и точку опоры, перенеся центр тяжести внутрь человека, в я, в субъект. Согласно Н. Бердяеву, идеалистическая философия и есть та компенсация за потерю космоса, в котором он чувствовал себя окруженным высшими силами.

Массовое тиражирование техники, массовая техническая организация жизни уничтожает всякое своеобразие и оригинальность, индивидуальность человека. Но идеализируя старую, ветхозаветную жизнь, человек забывает, что эта жизнь была связана со страшной эксплуатацией людей и животных, с рабством, закрепощением. Невозможно мыслить возврат к старому натуральному хозяйству, патриархальному строю. Эта возможность не дана человеку. В то же время, Н Бердяев считает, что техническая эпоха тоже не вечна, "" Эпоха неслыханной власти над человеческой душой кончится, но кончится она не отрицанием техники, а подчинение её духу.""

Н. Бердяев поднимает в этой работе очень важную философскую тему, - проблему дегуманизации современного человека. Техника, обладающая страшной силой реализации, даёт острое ощущение разрушения древнего космоса с Землёй в центре. Это плата за тот бездумный мир, который человек сотворил себе сам.

Н. Бердяев, как религиозный философ, верит что человек есть творение Божие и несёт в себе Его образ и подобие, что человек искуплен Сыном Божиим. Конец, страшный суд и гибель человечества не предопределены божественной или природной необходимостью, совсем не фатальны. ""Не машины, а человек виновен в страшной силе машинизма, не машина обездушила человека, а сам человек обездушился. Проблема должна быть перенесена извне внутрь"". Таким образом, Н. Бердяев приводит к мысли о том, что "" Дегуманизация есть состояние человеческого духа, она есть отношение духа к человеку и миру. Всё приводит нас к религиозной и философской проблеме человека.""

Н. А. Бердяев философ оптимист. Он верит в успехи, силу науки. Её вершины достижимы лишь при независимости человека от природы. Он верит в величайшие возможности человека. Он верит, что сознание поставит человека выше природы и общества, поставит душу человеческую выше всех природных и общественных сил.

В его статье «Человек и машина» прослеживается идея сопоставления «органического» и «технического». Это сопоставление он приводит едва ли ни с первых строк, где сравнивает предыдущую организацию общества и новую, оснащенную техникой. Прежний индивид был ближе к природе, а значит, по мнению Бердяева, и ближе к духовности. Существовала непосредственная связь человека и природы. Появление машин во многом облегчило труд людей, они получили большую свободу и сделали минимальными затраты физического труда. Но это же обстоятельство коренным образом повлияло не только на их быт, организацию труда, но также и на их мышление и мироощущение.

Нельзя недооценивать возможностей техники и ее безусловного влияния на организацию нашей действительности. Жизнь с машинами стала намного проще, они во многом облегчили наш труд. Но Бердяев заостряет проблему именно на власти технизации. «Техника перестает быть нейтральной…». И в этом смысле она представляет опасную зависимость для человека. Бердяев говорит, что техника убивает, поглощает душу, она безжалостна к человеку, наше сознание становится прикованным к техническому и рациональному. Технику не интересует душа, это сфера механизмов, реальность машин. Без сомнения, она привносит в нашу жизнь комфорт, но она же и влияет на наше бытие, занимая главенствующее положение в нашем образе мышления, что влияет на нашу душу.

Бердяев говорит еще об одной проблеме опасности подчинения сферы науки и ее открытий, что взаимосвязано с техникой определенной, небольшой группой людей, заинтересованных в их проектах воплощений научных открытий, что так же совсем не утопично, а, напротив, может быть весьма реальным.

В связи с этим Бердяев говорит о сторонниках и противниках «усовершенствования жизни» благодаря технике. Рассматривают технику как нечто нейтральное и безразличное, объявляя ее делом инженеров, другие же «переживают технику апокалиптически испытывая ужас перед ее возрастающей мощью над человеческой жизнью, видя в ней тождество духа антихриста. Подобное отношение к технике исходит из того простого принципа, согласно которому «все, что не нравится, все что разрушает привычное, объявляется злом». Но Бердяев, как философ выступает именно против экспансии техники в современном обществе. Можно сколько угодно говорить на эту тему, но, бесспорно, техника позволяет достигать наибольшего результата при наименьших затратах, это факт, с которым нельзя не согласиться.

Бердяев верит, что дух подчинит царство машин на благо человечеству, но человеку придется обратиться в интроспекцию, чтобы вновь обрести свое духовное начало. Только это может спасти его и освободить от зависимости машин.

Можно сделать вывод о том, что техника будет вновь подчинена человеку. В этом прослеживается ностальгия об утерянном рае, что соответствует христианскому видению Бердяева. Мечта об обретении утраченного… неизбежно закончится победой духа в человеческой истории. Цель прогресса, по мнению Бердяева, состоит именно в этом.

Трагедия состоит в том, что человек стал настолько зависим от машин, которые он же создал, что он предпочитает более комфорт, нежели сближение в социальной среде, где он чувствует себя достаточно одиноким. Машины постепенно вытесняют индивида, и в этом виден необратимый процесс цивилизации. Только духовный потенциал может вновь вернуть человека к свободе. «Путь окончательного освобождения человека и окончательного осуществления его призвания есть путь к Царству Божьему, которое есть не только Царство Небесное, но царство преобразованной земли, преобразованного космоса».

Система человек машина

Одним из критериев развития человеческой цивилизации является создание и совершенствование орудий труда, позволивших расширить физические и умственные возможности человека в изготовлении предметов труда, необходимых для улучшения условий его жизнедеятельности.

Наиболее древними достижениями человеческой цивилизации стало изготовление и применение каменных орудий. Использование физических параметров этих орудий, в основном массы и формы, позволяло древним людям более эффективно использовать свои физические силы в процессе труда. В качестве классического примера преобразования физических усилий человека для повышения эффективности его труда можно привести одно из гениальных изобретений человечества рычаг Архимеда, в котором используется открытый Архимедом (287-212 г.г. до н.э.) закон обратно-пропорциональной зависимости между соотношениями длин плеч рычага и приложенных к ним сил. Как следует из формулы, если длина правого плеча рычага b , например, в два раза больше левого a , то для равновесия сила F 1 должнв быть в два раза больше силы F 2 . Отсюда, выполняя одну и ту же работу, но применяя разные по соотношению длин плечи рычага, мы можем проигрывать в пути, но вынгрывать в силе, либо наоборот. А поскольку, как правило, силы человека значительно ограничены, а путь мало ограничен, то используемый им рычаг в основном и применяется для выигрыша в силе за счет потерь в пути .

Характер автомобильных перевозок, многосменных производств, авиа и космических полетов потребовал тщательного рассмотрения вопроса о том, как во время работы распределяются роли между человеком и техническими системами самолета, космического корабля или системами, обеспечивающими человеку условия, необходимые для его жизнедеятельности (их принято называть системами жизнеобеспечения). Эти системы и оператора нельзя рассматривать отдельно друг от друга, так как человек в космическом корабле это не просто пассажир, которого корабль перевозит из одного места в другое. Поэтому принято рассматривать систему человек машина. Такой подход помогает конструкторам определить роль каждого звена этой системы и создать в итоге оптимальную конструкцию.

Кстати : Машина любое техническое устройство, предназначенное для целенаправленного изменения материи, энергии или информации

Хорошее определение понятия системы человек машина дал Э. Маккормик, который говорит, что «систему человек машина можно определить как сочетание одного или нескольких людей с одним или несколькими компонентами оборудования, взаимодействующими друг с другом таким образом, чтобы система, получая сигналы на входе, вырабатывала требуемые в конкретных условиях окружающей среды выходные сигналы» . Такое определение понятия «человек машина» позволяет легко увидеть то общее, что есть в сочетаниях автомобиль водитель, самолет экипаж, пишущая машинка машинистка, а также космический корабль космонавт.

В литературе в качестве синонима СЧМ употребляют понятия «антропотехническая система», «эргатическая система», «эрготехническая система», «система «человектехника», «система «оператормашина» и др. Однако наиболее употребительным является термин «СЧМ». В ряде случаев употребляют термин «система «человекмашинасреда», однако в этом нет особой необходимости, поскольку любая СЧМ функционирует в условиях окружающей среды и ее учет всегда необходим при изучении СЧМ.

Интерес к проблеме С. «ч. и м.» возник в середине 20 в.; он был обусловлен тем, что в качестве объектов технического проектирования и конструирования стали всё чаще выступать различного рода системы (управления производством, транспортом, связью, космическими полётами и т. п.), эффективность функционирования которых во многом определяется деятельностью включаемого в них человека. Сочетание способностей человека и возможностей машины (или совокупности технических средств) существенно повышает эффективность управления.

Несмотря на совместное выполнение функций управления человеком и машиной, каждая из двух составляющих системы подчиняется в работе собственным, свойственным только ей закономерностям, причём эффективность функционирования системы в целом определяется тем, в какой мере при её создании были выявлены и учтены присущие человеку и машине особенности, в том числе ограничения и потенциальные возможности. Наиболее полно эти особенности обнаруживаются в процессе проектирования согласованных внешних (технических) и внутренних (свойственных оператору, см. Человеческие факторы) средств деятельности, включая построение информационной и концептуальной моделей.

Система человек машина может представлять собой незамкнутый или замкнутый контур. В первом случае человек только включает систему и, образно говоря, отходит в сторону, так как функции его на этом заканчиваются. Примером такой системы с незамкнутым контуром является система орудие артиллерист , в которой человек тщательно производит расчет всех поступающих к нему данных и выдает параметры, необходимые для наведения орудия (например, величины угла прицеливания и угла вертикальной наводки). После выстрела человек не в силах уже изменить ни траекторию полета снаряда, ни место его падения.

Примером системы с замкнутым контуром является система космический корабль космонавт , в которой человек и корабль постоянно взаимодействуют для того, чтобы получать необходимые результаты. Если, например, скорость вращения корабля изменяется в нежелательную сторону или становится просто опасной, космонавт включает соответствующую систему торможения, прекращающую или уменьшающую вращение корабля вокруг той или иной оси. При этом он следит за показаниями приборов, указывающих на то, что вращение корабля прекратилось или уменьшилось до приемлемой величины. В системах с замкнутым контуром человек обычно выполняет функции чувствительного элемента (датчика), устройства для обработки полученной информации и регулятора, в то время как машина поставляет ему информацию для принятия решения. Машина также обеспечивает усиление выходных мощностей.

Система “человек-машина-среда” - СЧМС представляет собой сложную многофункциональную систему, включающую неживую, живую материю и общество (см. рис. ниже).

Система “человек машина среда”

Структура СЧМС состоит из:

машины (М) все то, что искусственно создано руками человека для удовлетворения своих потребностей (технические устройства, информационное обеспечение и т.д.);
человека (Ч) - человека - оператора, который при взаимодействии с машиной выполняет определенные функции управления для достижения поставленной цели;
среды , которую условно можно разбить на два вида окружающую среду (ОС) и социальную среду (СС).

Окружающая среда характеризуется такими основными параметрами, как микроклимат, шум, вибрация, освещенность, запыленность, загазованность и т.д.

Социальная среда характеризуется социально экономическими и политическими отношениями в обществе.

Человек и машина, при своем взаимодействии, составляют подсистему в рамках СЧМС, которая называется система “человек-машина” - СЧМ.

Основу классификации СЧМ составляют четыре группы признаков:

1. целевое назначение системы;

2. характеристики человеческого звена;

3. тип машинного звена;

4. тип взаимодействия компонентов системы.

По целевому назначению можно выделить следующие классы систем:

1. управляющие, в которых основной задачей человека является управление машиной;

2. обслуживающие , в которых задачей человека является контроль за состоянием машины;

3. обучающие - выработка у человека определенных навыков;

4. информационные - поиск, накопление или получение необходимой информации;

5. исследовательские - анализ тех или иных явлений.

По характеристикам человеческого звена СЧМ делятся на:

 моносистемы , в состав которых входит один человек;

 полисистемы , в состав которых входит целый коллектив и взаимодействующий с ним комплекс технических устройств.

Полисистемы в свою очередь можно подразделить на:

Паритетные , при которых в процессе взаимодействие людей с машинными компонентами не устанавливается какая-либо подчиненность и приоритетность отдельных членов коллектива. Примерами таких полисистем может служить система «коллектив людей устройства жизнеобеспечения» (например, система жизнеобеспечения на космическом корабле или подводной лодке). Другим примером может быть система отображения информации с большим экраном, предназначенная для использования коллективом операторов.
Иерархические , в которых устанавливается или организационная, или приоритетная иерархия взаимодействия людей с техническими устройствами. Так, в системе управления воздушным движением диспетчер аэропорта образует верхний уровень управления. Следующий уровень командиры воздушных судов, действиями которых руководит диспетчер. Третий уровень остальные члены экипажа, работающие под руководством командира корабля.

Деятельность человека-оператора представляет собой процесс достижения поставленных перед СЧМ целей, состоящий из упорядоченной совокупности выполняемых им действий.

Различают несколько типов операторской деятельности:

 оператор-технолог человек непосредственно включен в технологический процесс;

 оператор-манипулятор основная роль деятельности человека это сенсомоторная регуляция (управление манипуляторами, железнодорожным составом и т.д.);

 оператор-наблюдатель классический тип оператора (диспетчер транспортной системы, оператор радиолокационной станции и т.д.);

 оператор-исследователь исследователи любого профиля;

 оператор-руководитель организаторы, руководители различных уровней, лица принимающие ответственные решения.

По типу машинного звена условно можно выделить два вида признаков:

 информационные - машины, обеспечивающие обработку информации и решающие задачи духовного плана;

 материальные машины, обрабатывающие материальные носители.

По типу взаимодействия компонентов системы в СЧМ выделяют два вида:

 информационное взаимодействие, обусловленное передачей информации от машины к человеку;

 сенсомоторное взаимодействие, направленное от человека к машине для выполнения поставленной цели.

Трудовую деятельность человека в системах «Человек машина окружающая среда» (СЧМ) изучает наука эргономика.

Предмет исследования конкретная трудовая деятельность человека, использующего машины.

В основу классификации СЧМ по типу взаимодействия человека и машины может быть положена степень непрерывности этого взаимодействия. По этому признаку различают системы непрерывного (например, система «водитель-автомобиль») и эпизодического

ГОСТ 26387-84 - Система "Человек-машина". Термины и определения

Настоящий стандарт устанавливает термины и определения основных понятий в области системы “человек-машина“и ее эргономического обеспеченияНаименование документа: ГОСТ 26387-84

Тип документа: стандарт

Статус документа: действующий

Название рус.: Система "Человек-машина". Термины и определения

Название англ.: Man-machine system. Terms and definitions

Основная литература

1. Человек и машина: Учеб. пособ./ В.Л. Шадуя, И.П. Филонов. - Мн.: УП «Технопринт», 2001- 334с.

2. Б.С. Доброборский ОБЩАЯ ТЕОРИЯ СИСТЕМ «ЧЕЛОВЕК-МАШИНА» . Санкт-Петербург . 2008.

3. Сергеев С.Ф. И нженерная психология и эргономика [Текст] : учебное п о собие / С. Ф. Сергеев. - М. : НИИ школ ь ных технологий, 2008. - 176 с.

Дополнительная литература:

Боголюбов А.Н. Творение рук человеческих: Естественна история машин. -М.: Знание, 1988.
Мартынюк И.О. Инженер в зеркале времени. - Киев: Политиздат Украины, 1989.
Основы инженерной психологии: Учебник для технических вузов /Б.А.Душков, Б.Ф. Ломов, В.Ф. Рубахин и др.; Под ред. Б.Ф.Ломова. - 2-е изд., доп. и перераб. - М.: Высш. школа, 1986/

Люди викторианской эпохи представляли, что через 100 лет в городах появятся движущиеся тротуары, дома, которые можно передвигать по рельсам, навесы от плохой погоды, личные дирижабли и другие буржуазные изыски. Дальше подобных урбанистических усовершенствований фантазии викторианских романтиков не простирались, хотя многие идеи нашли своё воплощение в течение XX века.

Но что нас ждёт в XXI веке? И о чём можем фантазировать мы, жители цифровой эпохи, для которых искусственный интеллект и «умные технологии» стали обычным делом? О сверхспособностях? О ещё более «умных технологиях»? Или о возвращении старых добрых изобретений — вроде дирижабля?

Источник: Flickr.

Гадать можно бесконечно, а можно просто изучить наиболее полный футурологический прогноз Рэймонда Курцвейла, технического директора Google. Он публикует свои прогнозы технических достижений современной цивилизации с 1990-х гг., и если попробовать собрать все предсказания, сделанные им за 25 лет в интервью, лекциях, книгах и блогах, можно проследить историю вероятного будущего с 2019 года по 2099 г. Итак, будущее глазами Рэя Курцвейла.

2019 – Провода и кабели для персональных и периферийных устройств любой сферы уйдут в прошлое.

2020 – Персональные компьютеры достигнут вычислительной мощности, сравнимой с человеческим мозгом.

2021 – Беспроводной Интернет покроет 85% поверхности Земли.

2022 – В США и Европе начнут принимать законы, регулирующие отношения людей и роботов. Права и обязанности роботов, их деятельность и любые ограничения будут строго регламентированы.

Источник: Flickr.

2024 – Элементы компьютерного интеллекта станут обязательными в автомобилях, а людям будет запрещено садиться за руль машины, не оборудованной компьютерным помощником.

2025 – Появление и развитие массового рынка гаджетов-имплантатов.

2026 – Благодаря научному прогрессу, за единицу времени мы будем продлевать свою жизнь на больше времени, чем прошло.

2027 – Персональный робот, способный выполнять сложные действия, станет такой же привычной вещью, как посудомоечная машина или кофеварка.

2028 – Солнечная энергия станет настолько дешёвой и распространенной, что будет удовлетворять всей суммарной энергетической потребности человечества.

2029 – Компьютер сможет пройти тест Тьюринга, доказывая наличие у него разума в человеческом понимании этого слова. По мнению Курцвейла, это будет достигнуто благодаря компьютерной симуляции человеческого мозга.

2030 – Благодаря расцвету нанотехнологий в промышленности производство продуктов значительно подешевеет.

2031 – 3D-принтеры для печати человеческих органов будут использоваться в любых больницах.

2032 – Нанороботы начнут использовать в медицинских целях: они смогут доставлять питательные вещества к клеткам человека, удалять отходы и проводить детальное сканирование человеческого мозга, что поможет лучше понять детали его работы.

Источник: Flickr.

2033 – На дорогах появятся самоуправляемые автомобили.

2034 – «Первое свидание человека с искусственным интеллектом» — своеобразное продолжение фильма «Она», но только с небольшими поправками: виртуальную возлюбленную можно оборудовать «телом», проецируя изображение на сетчатку глаза, – например, с помощью контактных линз или очков виртуальной реальности.

2035 – Космическая техника станет достаточно развитой, чтобы обеспечить надёжную защиту Земли от угрозы столкновения с астероидами.

2036 – Используя такой же подход к биологии, как к программированию, человечеству впервые удастся запрограммировать клетки для лечения болезней, а использование 3D-принтеров позволит выращивать новые ткани и органы.

2037 – Гигантский прорыв в понимании тайны человеческого мозга: будут определены сотни различных субрегионов со специализированными функциями, а некоторые алгоритмы, которые кодируют развитие этих регионов, будут расшифрованы и включены в нейронные сети компьютеров.

2038 – Появление роботизированных людей, продуктов трансгуманистичных технологий. Эти «новые Франкенштейны» будут оборудованы дополнительным интеллектом (например, ориентированным на конкретную узкую сферу знаний) и разнообразными имплантатами – от глаз-камер до дополнительных рук-протезов.

Статья Бердяева Н.А. «Человек и машина» бесспорно, актуальна и по сей день, представляя свою остроту проблематики техники в свете современности.

Работа изумляет своей новизной и безусловной причастностью к современному обществу, где технический аспект набирает обороты в своем влиянии и тотальном овладении сознанием индивидов. Здесь раскрывается личное понимание Бердяева на проблемы, связанные напрямую с техникой и современностью. Создается впечатление, что работа посвящена нашим дням, хотя написана в начале ХХ в.

Появление машины оценивается Бердяевым как проявление традиционного гуманизма и его ценностей, где человек выступает в подчиненности технике. Средство превращается в цель, тем самым перестраивается не только социальная структура общества, но также и сознание, приобретая свое новое качество. Идеи философа проникнуты беспокойством о будущем человечества, и, надо сказать, они на данный момент воспринимаются как вполне допустимые, т.к. техника с начала ХХ в. действительно обрела господство над человеком (взять хотя бы феномен компьютерной зависимости).

В своей статье Бердяев оценил особо взгляд на проблему кризиса человека и общества, вызванного бурным развитием техники и натиском сциентистско-технократической идеологии представленной с безусловной последовательностью, хотя тема, конечно, достаточно противоречива, т.к. общество не может не развиваться, а развитие, в свою очередь, неизбежно приводит к цивилизационным «плюсам и минусам».

Именно изучению статьи Н.А. Бердяева «Человек и машина» посвящена данная работа.

В работе «Человек и машина» Бердяев пытается сопоставить эсхатологическую и техническую проблематики, рассматривая технику как «освобождающее дух человека начало». Его видение простирает свой взгляд в будущее, где человек через духовную доминанту возвысится вновь над своим творением, подчинив его во благо человечеству.

Бердяев выделяет три стадии в человеческой культуре: природно-органическую, культурную, технически машинную, где он вкратце описывает каждую из них на основании истории, а также дает сравнительную характеристику «организма» и «механизма» как противостоящих друг другу субъекта и объекта, их взаимное влияние и трагедию противостояния.

В статье прослеживается идея сопоставления «органического» и «технического». Это сопоставление он приводит едва ли ни с первых строк, где сравнивает предыдущую организацию общества и новую, оснащенную техникой. Прежний индивид был ближе к природе, а значит, по мнению Бердяева, и ближе к духовности. Существовала непосредственная связь человека и природы. Появление машин во многом облегчило труд людей, они получили большую свободу и сделали минимальными затраты физического труда. Но это же обстоятельство коренным образом повлияло не только на их быт, организацию труда, но также и на их мышление и мироощущение.

Нельзя недооценивать возможностей техники и ее безусловного влияния на организацию нашей действительности. Жизнь с машинами стала намного проще, они во многом облегчили наш труд. Но Бердяев заостряет проблему именно на власти технизации. «Техника перестает быть нейтральной…» И в этом смысле она представляет опасную зависимость для человека. Бердяев говорит, что техника убивает, поглощает душу, она безжалостна к человеку, наше сознание становится прикованным к техническому и рациональному. Технику не интересует душа, это сфера механизмов, реальность машин. Без сомнения, она привносит в нашу жизнь комфорт, но она же и влияет на наше бытие, занимая главенствующее положение в нашем образе мышления, что влияет на нашу душу.

Глобализм не может не формировать новой реальности, где человек становится богом для себя и для космоса. Пустота духа компенсируется властью изобретательности, где живет новая вселенная человеческих достижений.

Бердяев говорит еще об одной проблеме – опасности подчинения сферы науки и ее открытий, что взаимосвязано с техникой определенной, небольшой группой людей, заинтересованных в их проектах воплощений научных открытий, что так же совсем не утопично, а, напротив, может быть весьма реальным.

В связи с этим Бердяев говорит о сторонниках и противниках «усовершенствования жизни» благодаря технике. Рассматривают технику как нечто нейтральное и безразличное, объявляя ее делом инженеров, другие же «переживают технику апокалиптически испытывая ужас перед ее возрастающей мощью над человеческой жизнью, видя в ней тождество духа антихриста. Подобное отношение к технике исходит из того простого принципа, согласно которому «все, что не нравится, все, что разрушает привычное, объявляется злом». Но Бердяев, как философ выступает именно против экспансии техники в современном обществе. Можно сколько угодно говорить на эту тему, но, бесспорно, техника позволяет достигать наибольшего результата при наименьших затратах, это факт, с которым нельзя не согласиться.

Бердяев, вероятно, хотел примирить две реальности «техническую» и «органическую». Конечно же, т.к. техника является творением человека, она не может выступать причиной духовных проблем человечества. В них человек повинен сам. Но техника может коренным образом повлиять на сознание масс, и ввиду незащищенности человека от глобальности проблем он имеет то, что он имеет. В его воле изменение действительности. И если Бог умер, как утверждал Ницше, Сартр и многие другие, вся ответственность лежит на человеке, другое дело, что этот груз ему не по силам.

Бердяев предлагает выход из этой проблемы, предвидя будущие метаморфозы; он верит, что дух подчинит царство машин на благо человечеству, но человеку придется обратиться в интроспекцию , чтобы вновь обрести свое духовное начало. Только это может спасти его и освободить от зависимости машин.

Можно сделать вывод о том, что техника будет вновь подчинена человеку. В этом прослеживается ностальгия об утерянном рае, что соответствует христианскому видению Бердяева. Мечта об обретении утраченного неизбежно закончится победой духа в человеческой истории. Цель прогресса, по мнению Бердяева, состоит именно в этом.

Н. А. Бердяев, бесспорно, один из наиболее оригинальных русских философов XX в. Но и в стиле его мысли, и в его проблематике легко различимы черты внеакадемического философствования, характерные для многих русских мыслителей: безразличие к методологии философского дискурса, безоглядное, почти экстатическое устремление к решению «последних вопросов», некритически воспринятых из теологии, «слипание» метафизики с натурфилософией, мышление в категориях «спиритуалистического материализма», моралистическое приписывание предметам «изначально присущих» им качеств и вера в учительское назначение философии.

Как и многие русские философы, Бердяев не создал философской системы; все им написанное объединено не системой, но общим религиозно-философским мировоззрением с большей или меньшей проработанностью отдельных частей и аспектов.

О чем бы Бердяев ни писал, он всегда оставался публицистом: всегда с кем-то спорил, кого-то обличал, кого-то опровергал, кому-то подсказывал правильные ответы. При этом неизбежно сбивался на монологическую тональность пророчествующего учителя; охлаждение страсти мнилось ему мертвящей обыденностью.

Безусловно, и проблематика, и жизнеощущение, и стиль мысли Бердяева всецело принадлежат культуре модернизма и вне модернизма остаются непонятными. Сам Бердяев называл свою философию экзистенциальной, или философией духа, подчеркивая при этом, что его философия есть по преимуществу философия антропологическая; постановка проблемы человека означала для него постановку проблемы свободы, творчества, личности, духа, истории.

Его статья «Человек и машина» посвящена проблеме социологии и метафизики техники. Появление этой статьи было в основном связано с почти полным отсутствием философских разработок по данной теме, тем, что до сих пор не была создана философия техники. Для создания такой философии необходимо было, прежде всего, осознать что это проблема духовная «изнутри она есть тема философии человеческого существования».

Н.А. Бердяев подчеркивает, что вопрос о технике стал вопросом о судьбе человека и судьбе культуры. «В век маловерия, в век ослабления не только старой религиозной веры, но и гуманистической веры XIX века единственной сильной верой современного цивилизованного человека остается вера в технику, в ее бесконечное развитие. Техника есть последняя любовь человека, и он готов изменить свой образ под влиянием предмета любви».

Прочитав статью Н.А. Бердяева, действительно первые мысли о том насколько она современна и актуальна по сей день.

В начале статьи Бердяев замечает, что речь идет не только о технике, позволяющей улучшить условия жизни, но и о технике мышления, живописи, танца и др. Но далее на протяжении всей статьи человеку противопоставляется именно техника в первоначальном значении, как техническое орудие, как средство жизни. И именно о «подмене целей жизни средствами жизни» так жалеет Бердяев, говоря, что такая подмена уничижает человека, делает его бездушным.

Бердяев считает, что человечество стоит перед основным парадоксом: «без техники невозможна культура, с нею связано самое возникновение культуры, и окончательная победа техники в культуре, вступление в техническую эпоху влечет культуру к гибели». Невозможно с этим полностью согласиться, поскольку в других случаях техника позволяет донести эту самую культуру в массы (радиоустройства, телевизоры, MP3 плееры), являясь тем самым неким проводником или посредником. С помощью техники создается музыка, воспроизводится отснятое кино, создается атмосфера в театре, издаются газеты, журналы и т.д.

Раньше все боялись хищных зверей. Сегодня за ними наблюдают в зоопарках. Люди боялись голода, они были вынуждены заниматься тяжелым и неблагодарным трудом. Сегодня эти задачи выполняют роботы и компьютеры. У человека появляется все больше и больше свободного времени, чтобы думать. А когда человек думает, он задает себе вопросы. Задавая вопросы, пытается найти ответы, тем самым развиваясь духовно и повышая свой уровень знаний.

Но рано или поздно «творение восстает против своего творца, более не повинуется ему. Мы это видим во всех процессах рационализации в техническую эпоху, когда человек заменяется машиной, техника заменят органически-иррациональное организованно-рациональным. Но она порождает новые иррациональные последствия в социальной жизни. Так рационализация промышленности порождает безработицу, величайшее бедствие нашего времени».

Труд человека заменяется машиной, что есть положительное завоевание, которое должно было бы уничтожить рабство и нищету человека. Но машина не повинуется тому, что требует от нее человек, она диктует свои законы. «Человек сказал машине: ты мне нужна для облегчения моей жизни, для увеличения моей силы, машина же ответила человеку: а ты мне не нужен, я без тебя все буду делать, ты же можешь пропадать».

Еще один аспект современности из статьи, ведь сегодня безработица со своими последствиями стоит в одном ряду с бедностью и социальной нестабильностью, как самые острые проблемы глобального и национального масштабов.

Система Тейлора есть крайняя форма рационализации труда, но она превращает человека в усовершенствованную машину. Машина хочет, чтобы человек принял ее образ и подобие. «Но человек есть образ и подобие Бога и не может стать образом и подобием машины, не перестав существовать. Самый дух, создавший технику и машину, не может быть технизирован и машинизирован без остатка, в нем всегда останется иррациональное начало». Но техника, по мнению Н.Бердяева, хочет овладеть духом и рационализировать его, превратить в автомат, поработить его. И это «титаническая борьба человека и технизируемой им природы».

Эта «титаническая борьба» человека и техники прослеживается во всей статье: «техника отрывает человека от земли», «техника есть порождение воли к могуществу и к экспансии», «техника наносит страшные удары гуманизму, гуманистическому миросозерцанию, гуманистическому идеалу человека и культуры» и т.д. Автор как будто каждый раз обвиняет человека в его зависимости от техники и пытается с помощью данной статьи донести суть происходящего, а происходит постепенная технизация всего человечества. И хотя, технизация сама по себе неизбежное явление, но человек забывает свою культуру, духовность, цели, все больше увлекаясь средствами жизни.

Увлекшись рассуждениями о пагубном влиянии техники на человека, автор углубляется в философские размышления о времени и его значении для человека: «Нет времени у человека для вечности. От него требуют скорейшего перехода к последующему времени. Это совсем не значит, что мы должны в прошлом видеть только вечное, которое разрушается будущим. Прошлое нисколько не больше принадлежит вечности, чем будущее, и то и другое принадлежит времени...». И в целом статья, посвященная идее борьбы человека и техники, насыщенна множеством философских терминов, как бы еще раз подчеркивая, что вопрос о технике стал в начале XX в. неразделимым вопросом о судьбе человека и судьбе культуры.

На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что Бердяев говорит о том, что человек может быть поглощен все более и более раскрывающейся космической бесконечностью. Христианство освободило человека от власти космической бесконечности, в которую он был погружен в древнем мире, от власти духов и демонов природы. Оно поставило его на ноги, укрепило его, поставило его в зависимость от Бога, а не от природы. Но на вершинах науки, которые только и стали достижимы при независимости человека от природы, на вершинах цивилизации и техники человек сам открывает тайны космической жизни, раньше от него скрытые, и обнаруживает действие космических энергий, раньше как бы дремавших в глубинах природной жизни. Это свидетельствует о мощи человека, но это же ставит его в новое, опасное положение по отношению к космической жизни.

Проявленная человеком способность к организации дезорганизует его внутренне. Для христианского сознания ставится новая проблема. Техника разрушила старый порядок вещей, который начался еще в ХVIII в. На его место пришло новое понимание действительности во всех сферах человеческой деятельности. Наука и техника сделали революционный скачок в векторной истории, явив титанизм человека как господина Вселенной. Но техника не может решить простых насущных вопросов индивида. В этом она ему помочь никак не может. И все же, обращая свой взор к небу, человек чувствует свою дуальность: он осознает свое величие и ощущает свою слабость перед необъятной Вселенной. Осознавая масштабы, человек понимает, как мало он еще сделал и как много ему еще хочется успеть. Техника является для человека компенсацией того, что в данный момент пока недостижимо. Трагедия состоит в том, что человек стал настолько зависим от машин, которые он же создал, что он предпочитает более комфорт, нежели сближение в социальной среде, где он чувствует себя достаточно одиноким. Только духовный потенциал может вновь вернуть человека к свободе.

Писок литературы

1. Бердяев Н. Человек и машина. (Проблема социологии и метафизики техники) // «Путь». – Май 1933. – №38. – с. 3-38.

2. Горохов В.Г., Розин В.М. Введение в философию техники. – М.: 1998.

3. Негодаев И.А. Философия техники: Учеб. пособие: [Для техн. вузов] / И. А. Негодаев. – Ростов н/Д.: ДГТУ, 1997 г.

Идеология, в которой утверждается основополагающая роль науки как источника знаний и суждений о мире, где власть принадлежит научно-техническим специалистам

Эсхатология – это система религиозных взглядов и представлений о конце света, искуплении и загробной жизни, о судьбе Вселенной или её переходе в качественно новое состояние.

Интроспекция (лат. introspecto, смотрю внутрь) – метод, позволяющий иметь представления о своей сущности: структуре, организации и т.п.

Экстатическое - восторженное, находящееся в состоянии экстаза